ТРУДНОСТИ И ОСОБЕННОСТИ ИНДУСТРИАЛИЗАЦИИ

Осуществление индустриализации Советского Союза, курс на кото­рую был намечен на XIV съезде ВКП(б) в декабре 1925 г., натолкнулось в Казахстане на ряд серьезных трудностей, главным образом связанных с его колониальными прошлым и социально-экономической и культур­ной отсталостью.

Многие из этих трудностей осложнялись и множились еще и из-за того, что восстановление народного хозяйства, в особенности промыш­ленности и транспорта, в республике явно затянулось и это превратилось и главное препятствие ее успешному продвижению по пути индустриа­лизации.

Отсталая колониальная экономика Казахстана, перенесшая разорительные последствия Первой мировой и Гражданской войн, оказалась еще в более тяжелом положении, чем промышленно разви­тые регионы страны. От военных действий особенно пострадали про­мышленность и транспорт. Валовая продукция крупной промышлен­ности в 1920 г. по сравнению с 1913 г. сократилась вдвое, а производство средств производства — в 4,5, добыча нефти — в 4 раза, пре­кратилась добыча медной и полиметаллических руд, выплавка меди, многие рудники и угольные шахты были затоплены или бездейство­вали из-за разрушения электрических станций, негодности оборудования и т.д. В катастрофическом состоянии находился транспорт, и особенности железнодорожный: более половины паровозов и около 90% вагонов требовали капитального ремонта, были разрушены согни мостов, больше всего пострадало путевое хозяйство, не хвата­ет рельсов и шпал для замены пришедших в негодность и т.д. Восстановительные работы в промышленности и на транспорте Казах- сипа, начавшиеся в условиях перехода страны к нэпу, сильно затруд­нились не только последствиями хозяйственной разрухи в целом, но и джутом 1920—1921 гг., когда погибло много скота, а также неурожаем 1921 г., приведшим к голоду в республике.

В 1920—1921 гг. восстанавливались лишь отдельные предприятия, а в целом этот процесс успешно развернулся только во второй половине 1922 г. Переломным в восстановлении народного хозяйства республики стал 1923 г. В первую очередь восстанавливались предприятия по перера­ботке сельскохозяйственного сырья, чему способствовал неплохой уро­жай 1922 г. Заработали крупные мельницы в Кустанайской, Уральской и Семипалатинской губерниях, Павлодаре и т.д., что привело к быстрому восстановлению мукомольной промышленности. В Северном Казахста­не начали работать маслодельные заводы, было вновь построено 20 мас­лозаводов. Определенные успехи имелись и в работе других отраслей пи­щевой промышленности, так, например, в августе 1923 г. снова заработа­ли Илецкие и Коряковские соляные промыслы, не требовавшие крупных капиталовложений.

Налаживалась, хотя и медленно, работа хлопкоочистительных за­водов на Юге республики, кожевенных, шерстомоек и других предпри­ятий легкой промышленности. Восстановленные пимокатный, овчин­ный, кожевенный и чугунолитейный заводы в Петропавловске в 1923 г. были соединены в единое предприятие — промкомбинат. Вновь начали работать кожевенные заводы в Алма-Ате, Чимкенте и Талгаре.

Некоторые шаги были сделаны в восстановлении предприятий тя­желой промышленности. Более быстро возродилась нефтяная промыш­ленность: промыслы Эмбы и Доссора уже в 1925 г. превысили уровень 1913 г. Велась техническая реконструкция производства, для добычи при­менялись глубинные насосы, развертывалась электрификация промыс­лов, обновлялось оборудование, применялись геофизические методы раз­ведки. Относительно успешно работала и полиграфическая промышлен­ность, быстро достигая довоенного уровня, благодаря чему расширилось издание газет на казахском и русском языках.

На Риддере проводились определенные работы по восстановлению шахт, рудников, обогатительной фабрики, электростанции, железной дороги и других объектов, но из-за недостаточности оборудования и денежных средств эти предприятия были переведены на положение тех­нической охраны и только в 1925 г. возобновились работы по восста­новлению предприятий Риддера.¹ Бездействовали Карагандинские и Экибастузские копи, Спасский завод, Успенский рудник и другие гор­нодобывающие и горнозаводские предприятия. Лишь в конце 1925 г. начались работы по восстановлению Карсакпайского медеплавильно­го завода и его узкоколейной железной дороги Байконур-Карсакпай- Джезказган.

В условиях нэпа совершенствовалось управление промышлен­ностью, республиканское промбюро ВСНХ было преобразовано в ЦСНХ республики, а предприятия по подчиненности разделены на союзные, российские, смешанно-федеративные, республиканские и губернские (местные). На базе наиболее крупных предприятий со­здавались объединения в основном на началах хозрасчета, получав­шие название советских трестов. Предприятиями союзного значе­ния стали Урало-Эмбинский нефтяной трест, трест «Алтайполиме- талл», Атбасарский трест цветных металлов, трест «Золоторуда» (группа золотых приисков Кустанайского района). Предприятиями Экибастуза и Риддера управлял ЦСНХ Казахстана на основе манда­та ВСНХ РСФСР. В непосредственном управлении ЦСНХ респуб­лики находились: Илецксольтрест, Павлодарсольтрест, тресты «Южно-Уралзолото», «Акжалзолото», Оренбургский и Петропавлов­ский кожмехтресты, Казрыбтрест. С каждым годом усиливалось уп­равление центром более или менее крупными предприятиями Ка­захстана, в особенности добывающих отраслей промышленности (не­фтяной, цветной металлургии и др.), продукция которых вывозилась в индустриально развитые регионы Союза ССР. Все более отчетли­во проявлялась сырьевая направленность экономики Казахстана.

Особое внимание уделялось транспорту, без налаживания успеш­ной работы которого нельзя было осуществить главную задачу нэпа — восстановление экономических связей между городом и деревней, меж­ду промышленными предприятиями и сельским хозяйством. Основной железнодорожной артерии республики — Оренбургско-Ташкентской ма­гистрали выделялось значительное число паровозов и вагонов, топливо, различные материалы по разверстке НКПС, направлялись высококвали­фицированные железнодорожные специалисты, командиры транспорт­ного хозяйства. Строились и новые, особенно «хлебные линии», как про­должение сооружения Семиреченской ж.д. до ст. Луговая и далее до ст. I Іишпек, дорога Петропавловск—Кокчетав, а также линия Славгород— Кулунда—Павлодар Южно-Сибирской магистрали и т.д. Первые две ли­нии служили для вывоза хлеба из Семиречья и Северного Казахстана в центральные регионы страны, а последняя — для вывоза соли из Коряковских промыслов.

Однако, в Казахстане из-за его экономической отсталости, уна­следованной от колониального периода, нехватки оборудования, денеж­ных средств и квалифицированных кадров, а также других местных труд­ностей, восстановление промышленности и транспорта происходило более низкими темпами, чем в целом по стране и продолжалось вплоть до 1927 г. включительно. В цветной металлургии работало более 60% всех ее предприятий. К началу 1926 г., промышленность республики достигла лишь 61, а сельское хозяйство — 82,9% уровня 1913 г.

Таким образом, восстановление промышленности и транспорта Казахстана завершилось в условиях перехода страны к индустриали- іации. К этому времени значительно окреп и начал развиваться госу­дарственный сектор в промышленности и на транспорте. Возникший па базе национализированных частных предприятий, его удельный вес во всей промышленности Казахстана достигал 64, а в крупной — 97,2%. Все железнодорожные линии, а также водные артерии с их подвижным составом, пристанями и т.д. также находились в государственной соб­ственности. В условиях нэпа, допускавшего развитие частного сектора п свободу торговли, в Казахстане другие экономические уклады не по­мучили особого развития.

Тем не менее, это был отсталый, дореволюционный, колониальный уровень, который не мог быть прочной и самостоятельной базой для раз­вития Казахстана в условиях индустриализации, а промышленные пред­приятия и железные дороги, работавшие в условиях нэпа, из-за их техни­ческой отсталости, крайней неравномерности размещения, узкой специ­ализации на производстве и перевозке продовольствия и сырья, слабос­ти, а иногда отсутствия современных путей сообщения и т.д. не смогли стать местными «арсеналами индустриализации», каковую роль сыграли предприятия Москвы, Ленинграда, Донбасса, Урала и других развитых регионов Союза ССР во второй половине 1920-х—1930-е годы. К тому же первые шаги по технической реконструкции старых и строительству но­вых предприятий и железных дорог сразу наталкивались на отсутствие квалифицированных рабочих из коренного населения, нехватку денеж­ных средств, строительных материалов и др.

Одной из трудностей, тормозившей индустриальное развитие Ка­захстана явилась слабая геологическая изученность его территории, около 94% которой до Советской власти оставались совершенно неис­следованными, хотя было немало сведений, еще с дореволюционных вре­мен о богатейших месторождениях угля, нефти, цветных металлов и дру­гих полезных ископаемых. Ко времени разработки первого пятилетнего плана многие из этих месторождений оставались на уровне «белых пя­тен», сказывалась и слабость местных планирующих органов. Эти и дру­гие недостатки привели к тому, что в первом пятилетнем плане Союза ССР нужды и возможности Казахстана не нашли должного отраже­ния. Не случайно, поэтому Совет труда и Обороны и Совнарком Со­юза ССР в постановлении от 1 сентября 1930 г. отмечал о «недоучете пятилетним планом народно-хозяйственного строительства нужд Ка­захской АССР и перспектив ее возможного строительства».² В связи с этим в пятилетнем плане Союза ССР особо подчеркивалось, что «зача­стую полная неизученность, в особенности в промышленном отноше­нии, основных природных ресурсов страны существенной чертой про­мышленного плана Казахстана делает широкий масштаб исследований, изысканий и разведок, которые не только должны подготовить объек­ты для строительства в следующей пятилетке, но и продолжить, уточ­нить, окончательно фиксировать предположения настоящей пятилет­ки».³

Были предприняты большие усилия для форсированного геологи­ческого изучения огромной территории Казахстана. В 1928—1929 гг. только от Геологического управления изучали недры Казахстана бо­лее 50 поисковых партий. Геолого-разведочные отделы создавались при трестах таких крупнейших новостроек, как «Каруголь», «Алтайполи- металл», «Балхашстрой», «Казполиметалл», был организован специаль­ный Казахстанский геолого-разведочный трест, возникли Центральная научно-исследовательская лаборатория «Эмбанефти», геолого-разведоч- ная служба «Актюбникеля» и др.

Для проведения геологических исследований выделялись огром­ные средства и силы как из Центра, так и на местах в Казахстане, что привело к крупным, в большинстве уникальным открытиям новых ме­сторождений. Это в первую очередь относилось к разведанным запа­сам цветных и черных металлов, угля и нефти. Были открыты огромные запасы: медных руд - Коунград в 1928 г. (М.Т. Русаков), Бощекуль - в 1930 г. (Р. А. Борукаев), Джезказган (К.И. Сатпаев); свинца - в Рудном Алтае, в горах Каратау и Джунгарского Алатау; железных руд - Атасу (1931г.), хромитов и никельных руд, фосфоритов в Актюбинской обла­сти; боратов на Индере. Были также открыты новые нефтяные месторож­дения в Урало-Эмбенском районе, а также определено, что Караганда является не отдельным крупным месторождением, а целым угленосным бассейном и др.⁴

Благодаря такой интенсивной работе в Центральном, Восточном и Западном Казахстане создается новая научная геологическая карта рес­публики и почти вся ее территория (без отдельных участков Бетпак- Далы, Устюрта и т.п.) к началу Великой Отечественной войны была охва­чена геологическими съемками. Впоследствии первый президент Акаде­мии наук Казахской ССР К.И. Сатпаев отмечал: «Казахстан благодаря чрезвычайно высокой эффективности геологических исследований за­нимает ведущее место в СССР и в мире по многообразию запасов важных видов сырья. Основными из них являются руды: черных металлов (желе­зо, марганец, хром, ванадий), цветных металлов (медь, свинец, цинк, кад­мий, алюминий, никель), редких металлов (вольфрам, молибден и др.) и благородных металлов (золото, серебро), горючие ископаемые (каменные и бурые угли, нефть, горючие сланцы), минеральные соли (фосфорит­ные, калийные и другие соли)».⁵ Все это открывало возможности для стро­ительства в Казахстане новых добывающих предприятий, обеспечивав­ших промышленность развитых регионов Союза ССР необходимым сы­рьем. Так была преодолена недостаточность геологического изучения Казахстана в условиях индустриализации СССР.

Слабость как местных, так и центральных планирующих органов в ходе выполнения первого пятилетнего плана постепенно преодолева­лась. Как известно, пятилетний план хозяйственного и социально-куль­турного развития Казахстана разрабатывался по указаниям VI Всека- іахстанской партийной конференции (ноябрь 1927 г.) и XV съезда ВКП(б) (ноябрь 1927 г.). Достижения геологических исследований, на базе кото­рых поступали конкретные предложения об освоении как новых место­рождений цветной металлургии, нефти, угля и других полезных ископа­емых, так и строительства новых предприятий по обработке сельскохо­зяйственного сырья, а также накопленный опыт планирующих органов позволили руководству республики обратиться в Центр с просьбой пере­смотреть плановые задания первой пятилетки вообще, на оставшиеся ее | ри года в особенности. Предложения по уточнению и дополнению пока­зателей развития народного хозяйства Казахстана в первой пятилетке (шли обсуждены и обобщены на VII Всеказахстанской партийной конфе­ренции (30 мая—6 июня 1930 г.) в новой столице республики — Алма- Ате.^(> Исходя из всего этого, Политбюро ЦК ВКП(б) 15 февраля 1930 г. специально рассмотрело вопрос о пятилетнем плане хозяйственного и социально-культурного развития Казахстана на 1928—1933 гг. и предло- жил соответствующим наркоматам и Госплану страны в двухмесячный срок разработать плановые задания на оставшиеся три года пятилетки. I Переработанный план хозяйственного и социально-культурного разви­тия Казахской АССР в первой пятилетке рассматривался Госпланом СССР (24 августа 1930 г.), был одобрен Советом Труда и Обороны (1 сентября 1930 г.) и окончательно утвержден 1 сентября 1930 г. Сове­том Народных Комиссаров Союза ССР.⁷

Трудности перед индустриальным развитием Казахстана усугуб­лялись еще и тем, что новое промышленное и транспортное строи­тельство начиналось во многих случаях без должной технической документации, изучения возможностей обеспечения новостроек строительными материалами, денежными средствами, техникой, ме­ханизмами, транспортом, рабочей силой, а строителей — жильем, продуктами питания, питьевой водой, санитарно-лечебным обслу­живанием и т.д. Легендарный Турксиб, считавшийся наряду с Днеп­рогэсом крупнейшей стройкой Советского Союза, сооружался по дореволюционным техническим изысканиям трассы, и в ходе строи­тельных работ разгорелся жаркий спор между сторонниками Кур- дайского и Чокпарского вариантов на южной части магистрали, а на северной части — Балхашского и Лепсинского. На выбор оптималь­ного варианта в каждом из этих случаев ушло немало времени и дополнительных средств.⁸ Проектно-сметная документация на стро­ившихся в 1927 г. в Семипалатинске кожзавода и суконной фабрики «без конца переделывалась и не была готова к началу строительства. Не было строительных материалов, и их приходилось срочно заго­тавливать на месте хозяйственным способом. Не хватало квалифи­цированных строительных рабочих и специалистов. Они ввозились из соседних районов» и т.д.⁹ Подобное положение наблюдалось и на строительстве многих крупных предприятий ведущих отраслей про­мышленности в 1920—1930-е годы.

Индустриализация Казахстана имела также свои особенности, ко­торые определялись как самим процессом преодоления вышеуказан­ных и других трудностей, так и уровнем природных, трудовых и эконо- мико-технических ресурсов. Эти особенности наложили свой отпеча­ток на весь индустриальный облик республики, предопределив основ­ные направления развития промышленности, строительства и транс­порта не только во второй половине 1920-х и 1930-е годы, но и последую­щие периоды истории Казахстана в советскую эпоху. Рассмотрим не­которые особенности индустриального развития Казахстана в иссле­дуемый период.

Это, прежде всего, более высокие темпы индустриального раз­вития Казахстана как по сравнению с соответствующими показателя­ми Союза ССР, так и многих других республик в отдельности. Если по Союзу ССР общий объем продукции промышленности в 1940 г. состав­лял к уровню 1913 г. 7,7 раза, по Казахстану - 7,8 раза, при этом Казах­стан в этом отношении опережал ряд таких союзных республик, как Молдавия (5,8), Азербайджан (5,9), Узбекистан (4,7) Туркменистан (6,7), Украина (7,3). Таким образом, Казахстан по росту объема промышлен­ной продукции в 1940 г. занимал по Союзу среди 15 республик шестое место после России (8,7), Киргизии (9,9), Грузии (10), Таджикистана (8,8) и Армении (8,7).¹⁰

Промышленное развитие Казахстана в условиях индустриализа­ции осуществлялось главным образом за счет нового строительства, т.е. сооружения предприятий почти на пустом месте, без соответствующих старых опорных баз, за исключением Ридцера и Карсакпая, которые были реконструированы. В Казахстане это было обусловлено тем, что на местах не было старых промышленных районов, равных Москве, Ленинграду, Донбассу, Харькову или Приднепровью, которые превратились в арсена­лы или опорные базы индустриализации всей страны. Поэтому в респуб­лике, на местах, строительство промышленных предприятий, а также железных дорог осуществлялось в пустынных и полупустынных регио­нах, в процессе которого преодолевались огромные трудности из-за от­сутствия современных путей сообщения, строительных материалов, ква­лифицированной рабочей силы, средств, а также жилья, питьевой воды и т.д. Так строились Карагандинский угольный бассейн, Балхашский ме­деплавильный, Чимкентский и Иртышский свинцовый и другие заводы, рудники Жезказгана, Коунрада и др., нефтепромыслы Эмбы и др. желез­ные дороги Турксиб, Гурьев-Кандагач-Орск, Акмола-Карталы, Илецк- Уральск и др.

Характерной чертой нового промышленного строительства яви­лись крупнейшие предприятия — комбинаты, вооруженные последни­ми достижениями современной техники, обеспечивающие наиболее рациональное использование сырья и энергии, связывающиеся между собой на основе специализации и кооперирования производственных процессов. Эти комбинаты, отличавшиеся также как по объему про­дукции и контингенту рабочей силы, так и по социально-экономичес­кому и культурному значению в определенном регионе, играли градо­образующую роль и стали центрами соответствующего промышленно­го очага. Таковы трест «Карагандауголь» с его 17 шахтами (1931 г.), ГРЭСом (1933 г.), Нуринским водопроводом (1933 г.), обогатительной фабрикой (1933 г.), комбинаты «Казполиметалл», «Алтайполиметалл», Актюбинский химический, Семипалатинский мясоконсервный, Гурь­евский рыбоконсервный, Алма-Атинский плодоовощной, Семипалатинский суконный и др."

В условиях индустриализации наибольшее развитие в Казахста­не получила тяжелая промышленность, прежде всего ее добывающие от­расли: угольная, нефтяная и цветных металлов, составляющие главную специализацию во всесоюзном масштабе, которые и в дальнейшем опре­деляли вес индустрии республики в целом.

Строившиеся предприятия тяжелой промышленности, в особен­ности нефтяной, угольной и цветных металлов, имели союзное значе­ние, ибо наряду с предприятиями легкой и пищевой промышленности обеспечивали союзную индустрию необходимым сырьем, в связи с чем республика имела соответствующую узкую специализацию. Все это и предопределяло сырьевую направленность всей промышленности Казахстана.

Несмотря на бурное развитие в годы довоенных пятилеток, про­мышленность Казахстана имела ряд узких мест: как-то, почти отсут­ствовало машиностроение; металлообработка была представлена ре­монтными мастерскими и механическими цехами отдельных заводов; не было черной металлургии, производств ряда строительных матери­алов (цемента, стекла), некоторых видов легкой и пищевой промыш­ленности. Из всех этих «узких мест» отсутствие машиностроения, т.н. сердцевины всякой индустриализации, тормозило промышленное раз­витие Казахстана. Машины, станки и оборудование в Казахстан по­ставляли Центр, Ленинград, Урал, Украина и другие регионы.¹²

В этот период наряду с цветной металлургией, нефтяной, уголь­ной и другими, в основном добывающими отраслями тяжелой индуст­рии, на передний план выдвинулось транспортное, в особенности же­лезнодорожное строительство. Освоение богатейших месторождений угля, нефти и цветных металлов, при отсутствии современных путей сообщения на огромной территории Казахстана, потребовало скорей­шего решения этой острейшей транспортной проблемы. Хотя не все зап­ланированные линии были построены, тем, не менее за 1928—1940 гг. желез­нодорожная сеть республики увеличилась почти на 50 проц. и достигла 6581 км. В эти годы были построены Туркестано-Сибирская ж.д., соеди­нившая Сибирь со Средней Азией и Югом Казахстана, основные участ­ки Трансказахстанской магистрали (Петропавловск—Кокчетав—Акмо­линск, Акмолинск—Караганда, Караганда—Бертыс, Жарык—Жезказган), сыгравшие большую роль в освоении природных богатств Центрального Казахстана; линия Рубцовск—Ридцер обслуживала предприятия цветной металлургии Восточного Казахстана, а дорога Уральск—Илецк связала западные районы республики с Оренбуржьем и другими промышленно развитыми областями России.¹³

Вышеуказанные трудности и особенности, а также сложная обще­ственно-политическая обстановка и тяжелое состояние отсталой эко­номики Казахстана вызвали в 1920-е—начале 1930-х годов острую борьбу вокруг путей индустриализации республики и создания национальных кадров рабочих. Выявилось несколько точек зрения. Одни утверждали, что переход «от верблюда к социализму» невозможен и что кочевой образ жизни — это особенность казахского народа, а посему индустриализация подорвет его «национальную самобытность».¹⁴ Другие пытались доказать, что насаждение промышленности, создание рабочего класса является «сверхъестественным», «нереальным для Казахстана», «отсталый кочевой народ» не выдержит-де темпов «сверхиндустриализации», «казахизация удорожит производство», «а казах все равно не будет работать, его в степь тянет» и т.д.¹⁵ Третьи защищали идею перспективного развития респуб­лики в составе Союза, но без учета ее особых интересов. Они утверждали, что «взятый партией курс на рост и улучшение работы мелкой промыш­ленности, связанной с сельским хозяйством, как базой сырья, является, безусловно, правильным».¹⁶ Четвертые говорили, что окраины не долж­ны остаться только сырьевой базой и при проведении индустриализации надо учитывать особенности республики.¹⁷

В связи с нежизнеспособностью первых двух точек зрения борьба разгорелась между двумя последними. Один из сторонников третьей по­зиции — К. Сарымулдаев утверждал, что «перед Казахстаном стоят те же задачи, которые стоят перед всем Союзом, и нет такой «особенности» Казахстана, которая превалировала бы над общими задачами...».¹⁸ Надо отметить, что К. Сарымулдаев не смог преодолеть ошибочной установки руководства крайкома партии, его первого секретаря Ф.И. Голощекина, который заявлял, что «главное звено в промышленности республики — не постройка гигантов, а развитие местной мелкой и средней промышлен­ности».¹⁹

Необходимость и целесообразность развития мелких и средних предприятий, в основном по обработке сельскохозяйственных продук­тов и отсюда сырьевую направленность промышленности республики, в условиях индустриализации СССР пропагандировали и проводили в практическом плане в жизнь Казахский крайком ВКП(б) и правитель­ство автономии в лице Ф.И. Голощекина, У. Исаева, К. Сарымулдаева и других. Так, например, секретарь Крайкома ВКП(б) Ф.И. Голощекин в статье, опубликованной в журнале «Большевик Казахстана» (1927, № 2) писал, что для Казахстана «в области промышленности основное не столько в крупной, сколько в мелкой и средней (крупорушки, шер­стомойки, маслобойки, ремонтные мастерские и т.д.), т.е. во всем том, что связано с сельским хозяйством и делает его рентабельным».²⁰ На Всеказахстанской партконференции (15—23 ноября 1927 г.) он осо­бо подчеркивал: «Уже два года я пропагандирую, что главное звено в нашей промышленности — не постройка гигантов, а развитие местной мелкой и средней промышленности... Нам надо сейчас иметь в виду, что вопрос о развитии мелкой и средней промышленности с каждым днем приобретает все большее и большее значение для дальнейшего развития экономики Казахстана».²¹ Несмотря на наличие богатейших месторождений угля, нефти, цветных металлов и других полезных ис­копаемых, а также избыточной рабочей силы на местах в условиях аг­рарного перенаселения республики, Ф.И. Голощекин убеждал: «По характеру нашего развития и в соответствии с общими задачами СССР и нашими местными особенностями и задачами, — КАССР должна вой­ти в общую пятилетку как сырьевая база» союзной промышленности по поставке животноводческих и земледельческих продуктов.²² При этом Ф.И. Голощекин приподнимал значение Казахстана как сырьево­го региона, оказывающего влияние на союзную промышленность. Он указывал: «Союзная промышленность может быть зависима от нас в области шерсти, мяса, кожи и т.д., не говоря уже о том, что у нас име­ются технические культуры, которые будут иметь для нашего дальней­шего развития огромное значение».²³

Исходя из этой установки, Ф.И. Голощекин заключал, что «индус­триализация в масштабе КАССР значит вложение капиталов на разви­тие более культурных форм сельского хозяйства, на увеличение его товарности, на увеличение продукции для потребления внутри страны и для снабжения союзной промышленности».²⁴ Не в крупных заводах и фабриках, а в крупорушках, шерстомойках, маслобойках, ремонтных мастерских и других, мелких и средних предприятиях местной промыш­ленности видел Ф.И Голощекин, как справедливо критиковали его оп­поненты, будущее индустриальное развитие Казахстана. «И для них мы сможем достать средства и силы», — говорил он.

Эту позицию Ф.И. Голощекина и других руководителей Крайко­ма ВКП(б) и правительства Казахской АССР поддерживал председа­тель Среднеазиатского бюро ЦК ВКП(б) И.А. Зеленский, который в своей статье «Генеральная линия» («Правда Востока», 1927, 7 октября) писал, что «задача республик Средней Азии должна заключаться в том, чтобы в первую очередь развивать те отрасли сырьевого хозяйства, которые уменьшают и ослабляют нашу зависимость от капиталисти­ческого мира».

Один из главных приверженцев развития про­мышленности Казахстана по экономической целе­сообразности, приближения новых предприятий к источникам сырья — С. Садвакасов, работавший тогда ректором Казпедвуза, на VI партконференции выступил против Ф.И. Голощекина с его тезисом о сырьевой направленности индустрии республики. Он обоснованно говорил: «Вопрос о промышленно­сти — это судьба казахского бедняка, судьба казах­станского бедняка лежит не только через деревню, но и через город, ибо уже XII съезд не напрасно го­ворил, что мы должны преодолеть проклятое насле­дие самодержавия, выражающееся в том, что национальные окраины пре­вращались исключительно в сырьевые районы».²⁵ Он убеждал развивать промышленность республики по пути экономической целесообразнос­ти: «Там где есть кожа, там [строить] кожевенные заводы, где есть шерсть- шерстомойки и суконные фабрики».²⁶

Опровергая тезис Ф.И. Голощекина о том, что Казахстан путем развития рентабельного сельского хозяйства должен быть сырьевой базой союзной промышленности, С. Садвакасов говорил: «Каким об­разом без развития [в Казахстане] промышленности мы будем разви­вать сельское хозяйство? Сельское хозяйство у нас будет развиваться путем железных дороги т.д., что тоже в свою очередь является промыш­ленностью. В этом смысле я говорю об индустриализации, в этом смысле нужно понимать мою индустриализацию».²⁷

Наиболее полно взгляды С. Садвакасова о путях и методах развития промышленности и транспорта Казахстана в условиях индустриализации Советского Союза изложены в его обстоятельной статье «О националь­ностях и националах», направленной в газету «Правда» как дискуссион­ный материал перед XV съездом ВКП(б) (9—12 декабря 1927 г.), мысли из нее он использовал на VI партконференции.²⁸ В ней Садвакасов особо подчеркивал, что «если империалистическая русская буржуазная только выкачивала из окраин сырье, насаждая фабрики и заводы у себя под ру­кой, то социалистическая промышленность должна развиваться по прин­ципу хозяйственной целесообразности»,²⁹ «необходимо приблизить про­мышленность к источникам сырья».³⁰ Он считал, что «если восстанови­тельный период поневоле имел на себе отпечаток «проклятого наследия» в виде фактического неравенства отдельных национальностей, то полоса реконструкции должна изжить это наследство, обязательно преодолевая и стоящие перед нами трудности». Он был твердо убежден, что «в этом заключается и весь смысл приобщения отсталых окраин к социалисти­ческому строительству, в этом залогдальнейшего укрепления Советской власти на окраинах».³¹

При этом С. Садвакасов справедливо указывал, что для развития промышленности в Казахстане, несмотря на ряд серьезных трудностей, есть все необходимые условия: «не только сырье, но и наличие рабочих рук и топлива», как «многомиллионная бедность Казахстана, Узбеки­стана, Туркменистана», а также «многомиллиардные запасы каменного угля и нефти в Казахстане», а что касается путей сообщения, то он от­мечал, что новое «железнодорожное строительство составляет тоже часть вопроса индустриализации».

За эти взгляды С. Садвакасов подвергся тенденциозной, неспра­ведливой критике не только со стороны руководства Компартии Ка­захстана и правительства республики, но и на общесоюзном уровне. Его взгляды были извращены и оценены как стремление к построению в Казахстане замкнутого хозяйства, оторвать республику от СССР и т.д., а он сам был объявлен «национал-уклонистом».

В отчете Краевого Комитета VI Всеказахстанской партконферен­ции Ф.И. Голощекин выделил специальный раздел, озаглавив его «Сад- вакасовская индустриализация»,³² где утверждал, что мысль о том, что Казахстан «в Союзе и под руководством пролетариата, при его помо­щи», несмотря на свою отсталость, будет «не только двигаться вперед быстрым темпом, но и двигаться в сторону социализма», «еще не со­всем понятна некоторым, к этому относятся еще с недоверием, есть скептики, есть нытики, есть непонимающие товарищи, есть буржуаз­ные уклонисты».³³ Переходя непосредственно к Садвакасову, Голо­щекин утверждал, что он «во-первых, не понимает или не хочет понять сущность Союза Советских Социалистических Республик и влияние диктатуры пролетариата на развитие отсталых национальных респуб­лик и, во-вторых, он мыслит, как это мыслят и буржуазные национа­листы, [что] развитие Казахстана — как развитие самодовлеющего го­сударства, независимого от СССР, ну, например, как СССР по отно­шению к империализму».³⁴ Ф.И. Голощекину вторил И.А. Зеленский: «Тенденции строить республики хозяйственно, как замкнутые орга­низмы, являются вредными и опасными с точки зрения развертывания социалистического хозяйства в целом, — утверждал он, —...Сторонни­ками идеи замкнутого хозяйства являются элементы, классово нам враждебные, идеологом самостоятельного хозяйственного развития в ('редней Азии является также известный панисламистский деятель Му­стафа Чокаев».³⁵

С. Садвакасов этим грубо политизированным рассуждениям и обви­нениям Ф.И. Голощекина, И.А. Зеленского и других противопоставлял аргументированный довод о хозяйственной целесообразности строитель­ства новых предприятий на имеющейся сырьевой базе, ликвидации встреч- пых перевозок на железных дорогах и т.д. Садвакасов, признавая, что -теоретическое состязание с секретарем Крайкома для национала — дело безнадежное», все же указывал «на явные нелепости» во взглядах Голо­щекина. Подчеркивая, что сама «хозяйственная целесообразность гово­рит за наш вывод [о необходимости строительства предприятий ближе к источником сырья]», Садвакасов указывал: «Голощекин промышленность приставляет к хвосту сельского хозяйства, предопределяя таким образом вечное крестьянское существование Казахстана». Основываясь на эко­номической целесообразности, он вопрошал: «Почему т. Голощекин не может или, вернее, не хочет идти дальше шерстомоек, тогда как сама собой напрашивается и организация суконных фабрик. Не лучше ли и железным дорогам сразу вывозить из Казахстана готовое сукно, чем два раза таскаться то с вымытой шерстью, то обратно с «московским» сукном из этой шерсти».³⁶

Опровергая утверждение И.А. Зеленского, будто есть тенденция (чи­тай — у националов) строить замкнутое хозяйство в каждой республике («смешно об этом говорить»), С. Садвакасов спрашивал у своих оппонен­тов: «По какой теории вытекает, что вывозить хлопок из Средней Азии - это хорошо, а вывозить текстиль — это признак замкнутого хозяйства?». И утверждал: «Не выходит так, т. Зеленский! Как раз с точки зрения хо­зяйственной целесообразности, необходимо приблизить промышлен­ность к источникам сырья».³⁷

Стремление национальных республик к строительству промышлен­ных предприятий на имеющейся сырьевой базе подверглось критике и из Центра. Председатель Совнаркома Союза СССР А.М. Рыков на IV Все­союзном съезде Советов говорил: «Мы можем наделать очень много и очень больших ошибок, если станем на ту точку зрения, что индустриа­лизация означает развитие во что бы то ни стало индустрии в каждой административной единице... в отдельных частях нашего Союза стремят­ся создать замкнутое хозяйство».³⁸ С. Садвакасов оценил эти слова А.И. Рыкова как тревожный сигнал для национальных окраин, которые в отличие от других губерний, областей и республик «или ничего не име­ют, или имеют совсем мало» промышленности. Поэтому Садвакасов счи­тал, что «т. Рыков неправильно называет стремлением к замкнутому хо­зяйству, когда национальные республики просят помочь им организо­вать имеющее у них базу то или иное предприятие. Нам кажется, что индустриально развитое хозяйство тем и отличается от первобытного, что оно никогда не станем замкнутым», а «единство Союза и взаимная зави­симость отдельных его частей» будут возрастать «все более и более осуще­ствляться, тем вернее, чем скорее национальные окраины перестанут быть сырьевой базой».³⁹

В целом же С. Садвакасов, исходя из состояния тогдашнего социаль­но-экономического и культурного развития Казахстана, заключал, что «директива XII партсъезда об изживании «политики царизма и русской буржуазии, стремившихся превратить окраины в исключительно сырье­вые районы»⁴⁰ — эта директива проводится в жизнь на окраине, в данном случае в Средней Азии и Казахстане, не совсем достаточно или, правиль­нее, совсем недостаточно».⁴¹ С. Садвакасов видел главную причину этого положения в том, что «центральные органы в своей работе недоучитыва ли значения национального вопроса. Пятилетка перспективного разви тия промышленности была составлена без учета нужд окраин».⁴² Данный вывод Садвакасова был справедлив и соответствовал действительности. Этот серьезный недостаток в составлении плана первой пятилетки (1928— 1932 гг.) признавал и председатель Верховного Совета Народного хозяй­ства Союза ССР В.В. Куйбышев, который отмечал, что «в отношении развития отдельных районов пятилетка не отличалась четкостью и ясно­стью. Какую физиономию будет иметь каждый отдельный район, — на этот вопрос пятилетка не давала точного ответа».⁴³ Справедливость ут­верждения С. Садвакасова о том, что пятилетний план был составлен «без учета нужд окраины», подтверждается всем ходом составления и утверж­дения этого плана не только в Центре, но и в Казахстане, о чем уже гово­рилось в связи с трудностями индустриального развития республики в 1920—1930-е годы.

Таким образом, в острой дискуссии, развернувшейся во второй половине 1920-х и начале 30-х гг. о путях индустриализации Казахста­на, победила позиция партийно-советского руководства Казахстана во главе с Ф.И. Голощекиным, и это предопределило сырьевую направлен­ность промышленности Казахстана на весь советский период.